«Теперь любой доставщик пиццы или водитель кобылы может быть носителем ударной мощи»

Два основных измерения.

1.Политическое.

Творческое состязание ГУР и СБУ при участии других структур Сил обороны за пару месяцев обнулило десятки стратегий/доктрин в сфере обороны и безопасности. Особенно – долгосрочных.

И породило целый спектр выводов.

Во-первых, все морские государства, в особенности те, кто ориентировался на морское доминирование, должны учесть изменившуюся роль флотов после эффектных результатов украинских морских дронов. Это касается не только закрытых акваторий.

Во-вторых, посмотрите на вчерашнюю атаку глазами европейского политика/военного.

Не только грузовик — любой «доставщик пиццы» с большой квадратной сумкой, любой водитель кобылы может быть носителем ударной мощи, способной поразить здание, яхту, транспорт и т.д.

Причем роль этого доставщика — разложить на пнях в установленном месте на дистанции 5-20 км от цели несколько дронов копеечной стоимости. Управление атакой может осуществляться из Северной Кореи. То есть организаторы и главные исполнители в принципе недостижимы.

Это формирует новые требования к защите объектов. Это требует анализа и принятия мер при использовании всех конвенциональных вооружений.

Условная танковая дивизия, которую за несколько лет и миллиарды денег смогут оснастить европейцы, даже не успеет развернуться без драматичных потерь. Все дорогостоящие машины с длительным циклом производства теперь под вопросом. Все бюджеты с большими нулями теперь требуют уточнения. Нужно учить (переучивать) кадры.

На планете в ближайшие годы будут только две армии, способные к масштабному применению нового мышления — украинская и российская. У россиян есть официальные союзники, которых они обогащают знаниями.

Украина также делится с партнерами. Однако отсутствие сильных предложений и внятных перспектив для Украины будет увеличивать не только риск военного поражения, но и рост запроса в украинском обществе на договоренности с РФ.

Которые могут в одном из сценариев привести к объединению ресурсов России и захваченной/ставшей лояльной части Украины.

Поэтому углубление сотрудничества (готовность в первом приближении обозначила Германия) — это единственно верный путь. Любые попытки заблокировать / замедлить выведение отношений с Украиной на уровень военного союза — это диверсия против Европы, с чьей бы стороны такие шаги не исходили. Тут нет ни грамма преувеличения.

2. Фронт.

Удар по стратегической авиации может оказать влияние на характер войны и даже приблизить прекращение огня, но несколько в ином ракурсе, чем очерчено в мейнстриме публицистов.

Стратегическая авиация обеспечивала порядка четверти ударов ракетами. То есть даже полное исключение «стратегов» не прекратит ракетные атаки и удары дронами, которые чувствовал тыл. Отчасти может уменьшить концентрацию силы, где-то ослабить, но не прекратит.

Отчасти это также снизит риски успешных ударов по инфраструктуре. Но в целом все будет зависеть от сложного баланса «снижение возможностей росавиации — рост числа дронов — возможности украинской ПВО/ПРО».

Неясно также, что с самолетами ДРЛО. Если бреши для России станут критическими, они просто не смогут адекватно сопровождать фронт, в том числе — и для целей российской ПВО/ПРО.

Прямого и быстрого эффекта на земле в любом случае не будет. Россияне как лезли, так и будут лезть. Однако тут возникают дополнительные аргументы для политических решений по остановке войны.

Они находятся в плоскости изменения баланса тактические достижения/стратегические риски.

Утрата значительной доли рынка углеводородов — это стратегический риск.

Невосполнимая утрата части дальней авиации — это стратегический риск.

Формально Россия продолжает наступать, может захватывать украинскую землю, но к желаемым политическим последствиям (легализации захватов и получению контроля над курсом Украины) это пока не приближает.

То есть, лишь продлевает время, когда можно пропустить еще какой-нибудь стратегический удар.

Именно это, а также представления российской власти о способности сохранять внутреннюю стабильность, задают рамки для решений о продолжении войны.

В этом плане важным фактором может (и должно) стать наращивание возможностей Сил беспилотных систем. Если СБУ и ГУР вполне органичны в совершении периодических ярких актов, то роль СБС — превратиться в жернова, перемалывающие россиян в промышленных масштабах не только на фронте, но и на территории РФ.

Украина даже по российским данным запускает сотни дронов ежедневно, но эффект пока неясен. То ли недостаточно количества для перехода в качество с учетом масштабов РФ, то ли качество/координация пока не того уровня.

Тут со стороны судить сложно, нужен объективный анализ тех, кто знает задачи/результаты. Но именно СБС могут стать тем стратегическим риском, который подтолкнет Кремль к прекращению огня…

Пока же напомню слова генерала Буданова: чтобы воспрянуть духом и повысить стойкость, обществу нужны победы. Генерал Малюк и его люди дали отличный повод. Который стоит конвертировать как минимум в материальную поддержку армии, т.к. из-за разговоров о перемирии концентрация снизилась.