Триумф правых. Что нужно знать о первом туре выборов в Польше

Сюрпризом этих выборов стало то, что правые и крайне правые кандидаты набрали заметно больше голосов, чем сулили им предвыборные прогнозы.

«Польша коричневеет», — это выражение публицистки издания Gazeta Wyborcza Марты Новак сейчас вовсе не выглядит художественным преувеличением.

Чрезвычайно близкие показатели двух финалистов избирательной гонки и неожиданные результаты других участников выборов делают результат второго тура, намеченного на 1 июня, абсолютно непрогнозируемым.

«Эти две недели решат судьбу нашей родины. Поэтому ни шага назад», — думается, под этими словами премьера Польши Дональда Туска подписались бы все причастные к выборам политики из обоих главных политических лагерей страны.

А пока кандидаты набираются сил для финишного рывка, попробуем еще раз проанализировать, что именно произошло в первом туре голосования.

Прогнозируемые финалисты и дьявол в деталях

Чисто с формальной точки зрения — в смысле того, кто именно займет первое и второе место в итоговом протоколе — выборы закончились абсолютно прогнозируемо. Дьявол кроется в деталях.

Рафал Тшасковский явно рассчитывал взять в первом туре значительно больше 30% голосов, а не еле-еле преодолеть эту символическую планку. В его штабе не скрывали, что хорошим результатом первого тура стал бы комфортный отрыв от Кароля Навроцкого минимум в четыре-пять процентных пунктов, а не жалкие полтора, которые вполне вкладываются в статистическую погрешность.

Результат Навроцкого, в свою очередь, оказался заметно выше, чем в предвыборных опросах.

Такая ситуация — особенно на фоне новостей из Румынии, где Никушор Дан смог во втором туре тамошних выборов отыграть разрыв в 20 процентных пунктов от Джордже Симиона, — является для Тшасковского и его команды скорее поводом для тревоги.

Тем более, если учесть, что польские социологи часто недостаточно учитывают в опросах голоса сельского электората, более склонного поддерживать Кароля Навроцкого.

Поэтому после закрытия избирательных участков и Рафал Тшасковский, и Кароль Навроцкий в своих речах, адресованных сторонникам, уже говорили о себе как о будущем президенте Польши.

Разница состояла только в том, что речь Тшасковского была спокойной, умиротворяющей: мол, мы победили в первом туре, теперь идем за президентством во втором, все по плану, все в порядке.

Речь же Навроцкого была заметно агрессивнее. Он назвал избирательную кампанию нечестной и тут же предложил своему оппоненту провести дебаты — «единственные и честные». В прессе появились предположения, что эти дебаты могут состояться уже в эту среду.

Отдельно Навроцкий обратился к другим правым кандидатам с просьбой поддержать его во втором туре выборов.

Правый край

В этом отношении Кароля Навроцкого можно было бы поправить, так как те участники выборов, которых он имел в виду, Славомир Менцен и Гжегож Браун — это не правые, а крайне правые политики, суммарный результат которых, если верить экзитполам, составляет не менее 20% голосов.

Причем если Славомир Менцен — это обычный для нынешних общеевропейских трендов деятель, который «всего-навсего» выступает за ограничение полномочий Евросоюза, за ужесточение миграционной политики и против абортов, то Гжегож Браун — это хардкор даже среди крайне правой публики.

Его нынешняя кампания была гремучей смесью пещерного антисемитизма, протестов против «украинизации» Польши, перформансов вроде сжигания флага ЕС в Катовице или проведения предвыборного митинга на кладбище бойцов УПА в восточной Польше, а также слабо пересекающихся с законом акций прямого действия вроде «гражданского задержания» гинеколога за то, что она провела незаконный, по мнению Брауна, аборт.

И, тем не менее, результат в пять-шесть процентов голосов избирателей и не то четвертое, не то пятое место на выборах фактически вводят Брауна в политический мейнстрим и дают партии с ним во главе все шансы на самостоятельное попадание в польский парламент на очередных — 2027 года — или внеочередных выборах.

И это очень тревожный сигнал для Польши: дальнейший рост популярности подобных политиков может изменить сначала политический ландшафт, а потом и саму жизнь этой страны до неузнаваемости.

Что дальше?

Польские наблюдатели соглашаются: Результаты опроса о втором туре, проводившегося одновременно с экзитполом и показавшего, что в финале выборов с минимальным отрывом побеждает именно мэр Варшавы, не должны вводить в заблуждение.

Более того, как пишет заместитель главного редактора издания Rzeczpospolita Михал Плоцинский, после публикации результатов экзитполов Тшасковский перестал быть фаворитом выборов.

Правые и крайне правые кандидаты в первом туре суммарно набрали более 50% голосов избирателей, а среди остальных безоговорочно поддержать мэра Варшавы в финале выборов готовы далеко не все.

Более того, социологи говорят об аномально низкой для польских условий явке на первый тур избирателей старше 60 лет, и это теоретически открывает для Кароля Навроцкого, пользующегося симпатиями именно этой возрастной группы электората, дополнительные резервы голосов.

Тем не менее назвать судьбу выборов предрешенной нельзя.

Во-первых, за Кароля Навроцкого во втором туре проголосуют далеко не все избиратели тех же Менцена и Брауна. В том числе из чисто прагматичных соображений — они не заинтересованы в радикальном усилении партии «Право и справедливость», которая поддерживает Навроцкого, а напротив, заинтересованы в ее ослаблении.

«Право и справедливость» на протяжении восьми лет, которые она была у власти, не жаловала других правых — более того, всячески настраивала их против себя: то коронавирусными ограничениями, против которых выступали и Менцен, и Браун, то компромиссами с ЕС.

Во-вторых, если Навроцкий сконцентрирует свою кампанию на том, чтобы заручиться во втором туре симпатией избирателей постарше, Рафал Тшасковский может сделать все, чтобы убедить голосовать за себя молодой электорат.

Экзитпол показал парадоксальный результат: если бы президента себе избирали только поляки возрастом до 29 лет, во второй тур не вышел бы ни Тшасковский, ни Навроцкий. В этой возрастной группе первые два места заняли крайне правый Славомир Менцен и несистемный левый политик Андриан Зандберг, занявший пятое место в «общем» экзитполе.

То есть, по идее, поле для получения новых голосов здесь есть, вопрос только в том, чтобы выстроить правильную стратегию их завоевания.

Наконец, в ситуации, когда результат выборов будет висеть буквально на волоске, решающее значение могут возыметь единичные события, способные принести тому или иному кандидату решающие доли процента голосов.

В этой роли могут выступить дебаты: считается, что более умелым оратором является Рафал Тшасковский, хотя на дебатах перед первым туром голосования оба финалиста выборов не впечатлили зрителей.

Решающее значение для мобилизации избирателей, возможно, будут иметь две многотысячные демонстрации, которые пройдут ровно за неделю до выборов, 25 мая. Рафал Тшасковский собирается идти во главе «Марша патриотов», Кароль Навроцкий — «Марша за Польшу».

Фактор Мацяка

Наконец, первый тур выборов открыл польской общественности Мацея Мацяка — ранее никому не известного лидера Движения благополучия и мира. Это, пожалуй, единственный политик в Польше, которого можно без обиняков назвать отчаянно пророссийским.

Он не только говорит о восхищении Владимиром Путиным и необходимости Польши сотрудничать с перспективным российским рынком, не только призывает прекратить любую поддержку Украины, которая, по его словам, со всей очевидностью проигрывает начатую Россией против нее войну.

Он, пишет Gazeta wyborcza, отличается странными для нынешней Польши повадками даже в быту: например курит только нелегально ввезенные в страну сигареты «Минск» беларуского производства, которые он называет по-настоящему мужскими.

И обещает закончить войну в Украине за 24 часа, закрыв ключевой для поставок западных вооружений транспортный хаб — аэродром под Жешувом.

По мнению Камиля Басая, специалиста по кибербезопасности из фонда INFO OPS Polska и сотрудника Правительственного центра безопасности, которого цитирует та же Gazeta wyborcza, Мацяк — это такой пробный шар, при помощи которого Россия «проверяет избирательную систему Польши с точки зрения эффективности ее контрразведывательного щита».

«Эту проверку можно будет использовать для создания на каких-то будущих выборах более подходящего профиля кандидата», — продолжает Басай.

Сам факт регистрации Мацяка поставил в польском политикуме вопрос о необходимости изменения избирательного законодательства.

Сейчас, чтобы зарегистрироваться кандидатом в президенты и, в частности, получить доступ к общенациональным СМИ, любой человек должен сдать в польский центризбирком сто тысяч подписей в свою поддержку.

Прецедент Мацяка — и об этом писали польские журналисты-расследователи — дает основания предполагать, что эти подписи можно не собирать, а получить каким-то другим, незаконным способом, и эту ситуацию нужно изменить хотя бы с точки зрения национальной безопасности.

Впрочем, первый тур выборов, кроме всего прочего, показал и место деятелей со взглядами, подобными взглядам Мацяка, на современной польской политической сцене. Результаты экзитпола для Мацяка красноречивы — они обещают ему поддержку 0,4% избирателей.